Для литературного вечера "Металитература"

Эти скрап-объекты были созданы для литературного вечера METALITERATURA, который проходил в "Диване".
Это gifts for event для поэтов, участвовавших в вечере поэзии, с фрагментами их произведений.
Пробовала себя в стиле Mixed Media, трудно однозначно сказать, получилось или нет, работы как-будто детские.
Покажу по авторам:
Евгения Бильченко. "Евангелие от Давидки и Дашки"

Ибо как жена от мужа, так и муж через жену;
все же - от Бога [Кор. 11: 12].

Давидка и Дашка родились в раю.
Они целовались у Млечной Реки.
Они стерегли Голубую Струю,
В четыре руки запуская венки.

Давидка и Дашка рожали детей
С глазами архангелов и росомах.
Их дети бродили по травам костей
И солнце из глины лепили в домах.

Давидка и Дашка играли в лазурь
И, за руки взявшись, свисали с окна.
И люди смеялись: какая, мол, дурь:
Ни брат, ни сестра – и ни муж, ни жена.

Давидка и Дашка носили клеши,
Любили СашБаша и прочую муть.
Они состояли из Общей Души,
Молились на Звезды и верили в Путь.

Давидка и Дашка искали Покой
На лежбище мамонта в чаще немой.
Однажды они забрели далеко,
Легли – и забыли Дорогу Домой.

Наверно, они превратились в фантом.
Их взял под опеку космический дух.
Любой, кто их видел, божился потом,
Что всё это – бредни безумных старух.

Их дети остались гулять по земле,
С тоски укурились и начали пить.
Они научились плодиться во мгле,
Спать порознь и руки в карманах носить.

Они, по маршрутам пустив поезда,
В земле прокопали границы для стран.
Они, обустроив свои города,
Спихнули в архивы ошметки пуран.

Орлы улетели – зови не зови.
И соколы спрятали клювы в песок.
Из теплого пепла пещерной любви
Пророс и засох золотой колосок.

Всё стихло. Остались надежда и страх,
Что где-то, взрывая мещанский уют,
Давидка и Дашка в Седьмых Небесах
С Ладошкой в Ладошке идут – и поют.
___________________________________________________________________________________

Марина КИЕВСКАЯ. "Не впервые нам"

Плыли-плыли и вот приплыли. Сбились с курса - знать, не туда.
Что ж, закусывай трюмной пылью припасённый к финалу ром.
Нам осталось совсем немного до комического суда.
Где решат, на которой рее разразит нас небесный гром.

Помнишь, спьяну казалось солнце
Полумесяцем желторотым.
Не дремалось матросам мёртвым. Дважды в колокол – якорь чист.
И крестился бедняга боцман,
Обливаясь холодным потом.
Видел выход один - за бортом. И "аминь" совпадало с "east".

Ты не дрейфь, по большому счёту, каждый третий и есть палач.
Так ли важно, чем он владеет – словом, миром, собой, мечом?
Судьбоносное подаянье – как последнюю из подач -
Отбивали с азартной злостью, выворачивая плечо.

А потом стало тихо. Страшно.
Быть живым среди мёртвых - мерзко.
Кровь боялась бежать по венам, а секундная – по часам.
Страх испуганно дёргал брашпиль*,
Перетаптываясь на месте.
Но швартовные тросы сняты. И попутный был парусам...

Мы приплыли. Плесни на руки! Впрочем, в глотку, - они чисты.
Слышишь, с визгом бежит по мачтам вся крысиная трусо-рать.
Есть легенда - дельфины шепчут, те, что вздёрнуты за хвосты,
Истекая последней кровью:
- Не впервые нам умирать.  

___________________________________________________________________________________

Лемерт = Анна Долгарева = Алонсо Кехано. "Братья Стаматины"

 

Младший брат, как всякий творец, - он почти бессмертен,
не боится темных улиц и подворотен,
как он синеглаз, улыбчив и беззаботен
в этом захолустье, в чумной круговерти,
в этом темном омуте, где тихо смеются черти.
Если скажут, что он гениальный художник, то вы не верьте.
Он когда-то был им. А нынче уже не годен.

Старший брат идет по улице, руки в карманах,
осенью так резок,
назойлив ветер.
Старшего не любит никто почти на планете,
только младший брат
и почему-то дети,
бегают, смеются - "Дядь Андрюша, хочешь конфету?".
У него глаза усталого наркомана
и еще на поясе два пистолета.

Их обоих молва не любит, боятся люди
фантазеры всегда по другую сторону зла.

Говорят, что младший когда-то придумал чудо
на которое даже смерть только глянула -
и ушла.

А у младшего руки все тоньше, тоньше,
все заметнее, какой он бледный, уставший, тощий,
он глядит в осеннее небо, как из-под толщи
прошлогоднего льда:
"Ну бери меня, ну бери,
только чудо мое не трогай,
присмотри за ним, присмотри,
ведь любая мечта сбывается там, внутри,
там играют дети, там вечно заря горит..."
И отсчитыват мгновения:
Раз.
Два.
Три.

И мгновения вытекают, словно иприт.

Старший бегает, ищет, где бы добыть лекарства,
может быть заколдованную настойку,
может, таблетки,
чтобы этот чудак увидел весной акации,
чтоб дожил и не расплескался,
чтоб увидел степную траву и сирени ветки.

Говорят, что тот, кто смерть повидать успел,
кто стоял среди черных орудий и мертвых тел,
у кого стекала по пальцам кровь -
мол, и жизнь он видит яснее, словно прозрел,
говорят, что Каин был земледел,
а Авель резал коров.

Но еще говорят, что в мире
места нет чудесам,
если душу туда источил, то виновен сам,
Говорят, что чудо - это источник бед
и должно быть истреблено:
огонь,
динамит.
Младший брат улыбается небу вслед:
он второго такого не сочинит.

Старший брат берет пистолет.

Говорят, что тот, кто ближе ходил со смертью,
будет сторожем младшему в черной земной круговерти,
и прикроет,
и сохранит...

___________________________________________________________________________________

Алексей Абраменко. "Маленькому Принцу лирическая миниатюра"

 

Уже прошло много лет с тех пор как
я видел тебя в последний раз
странно но
я помню все словно это было только вчера
Иногда я спрашиваю
сам себя а не придумал ли я все это
Тогда я достаю из кармана спецовки
несколько рисунков
листочки в клеточку сложенные вчетверо
немного помятые затертые с замызганными краями
я смотрю на них
гоню прочь мысль о том что вся эта история
всего лишь плод моего больного воображения

Нет нет я припоминаю
тихий голос мягкий как и твой
звездно-желтый шарф
в мертвой ночной пустыне он звучал
спокойно и настойчиво
Нарисуй мне барашка
из меня по правде паршивый художник
но я честно старался даже
прикусывая язык от усердия
Скорее это было похоже на облако с четырьмя ногами
но ты снисходительно улыбнулся и
сказал что тебе нравится
Ты рассказывал мне о своей планете
баобабы вулканы Роза закаты
все это мне казалось таким знакомым
я все это уже где-то
видел
то ли в старом фильме
а может в недавнем сне
Мы оба упали с неба сказал ты
и сразу стал мне
еще роднее

А потом мы бегали по пшеничному полю
оно накатывалось солнечными волнами
на притихший лес
играли в салочки с Лисом
дергали его за роскошный хвост
Он делал вид что сердится
но я-то знаю что он всю свою жизнь
мечтал именно об этом
Соломенными волосами твоими играл ветер
а мне казалось что тогда я был самым настоящим
ребенком
взрослым был ты

Ты открыл мне глаза на этот безумный волшебный мир
помог понять тихие тайны обычных вещей
которые мы не замечаем
за ближним светом далеких грез
и даже самого себя
Удивительно именно у тебя я научился
терпению и любви
Раньше ведь я только и умел что растворять
самолет в высоком небе
да и чинить эту железяку с горем пополам
ты же научил меня быть Человеком

Наверняка сейчас ты сидишь
разговариваешь с Розой о приятных
пустяках или
молчишь глядя на закат
двадцать пятый или тридцать седьмой
иногда ты вспоминаешь обо мне и я вижу
твои глаза в звездной ночи
И я хочу тебе сказать
я знаю ты точно меня услышишь
спасибо

___________________________________________________________________________________

Светлана Богдан. "Анамнезис"

Заходжу у дощ, наче у кришталевий будинок,
Ступаю дзеркальним асфальтом, натертим до блиску,
І шар позасвіття, який під підошвами виник,
Виштовхує вгору і ноги підважує тиском.
О ти, що складаєш у пазли барвисті минути,
Предивно мені: коли шкіру зігріла одежа,
То десь усередині, в центрі, так холодно люто,
Немовби я тілу своєму таки не належу.
Коли твоя милість досягне найтоншої риси,
Зустрівшись з моїми потугами вирости з себе,
Тоді перевернеш мене головою донизу
І стопи мої зможуть твердо ходити по небу.
І ще коли чаша можливого здійсниться вповні
І з'явиться стрижень в суцільного вічного плину,
Тоді мене вивернеш із серцевини назовні,
Аби відігрілась під сонцем моя серцевина.
І раптом – від тім'я до п'яток! – пригадано буде,
Як тихо і м'яко стопу опускати у хмару,
Що тепло насправді промінню бриніти у грудях
І що забуттям вже відбуто найтяжчу покару.

___________________________________________________________________________________

Из материалов - переплетный картон, акрил, скрап-декор: в основном Тим Хольтц и Prima. 

Детали:

Тут же использовала потрясающую бумажку от DCWV  - 'Colorful Life Mat Stack', дизайн  которой создала американская художница Donna Estabrooks.

Варианты принтов впечатляют: